Акция № 4
- Seth Davis|Сэт Дэвис
- 21 год.
- 4 курс, экономика.
Если вы спросите у ста людей, с чем у них ассоциируются Соединенные Штаты Америки, вы услышите сто разных ответов. Кто-то скажет – с Голливудом, кто-то – с фермерами, кто-то – с Форрестом Гампом.
Сэт Дэвис был настоящим урожденным американцем, но своя страна тоже с чем-то у него ассоциировалась. С длинным нудным предложением, которое звучало так: «Уголовная ответственность в США наступает с шестнадцати лет».
А вот в Ирландии с семи, например. Так что ему еще крупно повезло родиться в США.
Сэт это понимал, и первые двадцать лет своей жизни вообще не выезжал за пределы страны. Ему вполне нравилось у себя дома, по адресу: штат Нью-Йорк, округ Нью-Йорк, Манхэттен. Из окна был виден нью-йоркский Центральный парк, чуть дальше находился нью-йоркский университет, а сам Сэт рос вполне приличным нью-йоркским ребенком.
Его отец, старший Дэвис, работал ведущим экономистом в какой-то крупной корпорации, чей офис, к слову, тоже можно было увидеть из окна. Его мать была домохозяйкой и занималась воспитанием младших Дэвисов, их, помимо Сэта, было еще двое – младшая сестра Сьюзи и младший брат Томми. Сэт был старшим, и поэтому, как он считал, таким умным и самостоятельным.
В школу он пошел в шесть, как и все приличные нью-йоркские дети. Ну, то есть, как те нью-йоркские дети, которые и в самом деле были приличными.
Однако учиться ему категорически не нравилось. По сути, от того, что он несколько лет просидел в школе, польза была только одна – в этом учебном заведении его характер раскрылся в полной мере.
Характер Сэта оказался ярким, но очень уж нетерпимым.
Например, он никогда не шел на компромиссы. И еще не любил у кого-то что-то просить. Придерживался принципа: «Пусть мне будет плохо, зато я буду знать, что мне никто не помогал, и во всем виноват я сам». И предпочитал не скрывать свои эмоции: кричал, злился, смеялся, все одновременно, и все, как чувствовал.
Наверное, поэтому его все любили. Потому что он был настоящим. Простым, но в то же время неординарным.
То, что его все любят, Сэт чувствовал и очень этим гордился. Со временем у него стала развиваться иллюзия собственного превосходства. В компании друзей он был лидером, в семье на него возлагали большие надежды, и никто и никогда не говорил ему, что, несмотря на все свои плюсы, он, по сути, оставался обычным человеком. Не наследным принцем маленького нефтяного королевства и не лауреатом Нобелевской премии.
И в этом состояла основная ошибка. Сэт решил, что отныне ему все можно. И из такого большого количества грехов выбрал один, который и в Священном Писании-то не был указан. Указан он был лишь в одном из законов США и состоял из двух слов: инсайдерские сделки.
Правда, Сэту к тому времени уже исполнилось двадцать лет, поэтому сколько бы он ни повторял магическую фразу про наступление уголовной ответственности в США с шестнадцати лет, по возрасту все равно не подходил.
Никто так точно и не узнал, как младшему Дэвису удалось провести всю эту операцию. Но все решили, что если папа у тебя – ведущий экономист, сам ты закончил специализированный колледж, пробовал играть на бирже, и никогда в жизни не мог предположить, что у тебя что-то может не получиться – устроить что-то подобное труда не составит.
Когда Сэт Дэвис садился в тюрьму, он был самоуверенным двадцатилетним лоботрясом. Вышел он оттуда через год, и своим поведением опроверг заявление о том, что «Тюрьма меняет людей». Он остался все тем же самоуверенным, беспринципным парнем, разве что чуть более осторожным.
Тот год, что он провел в тюрьме, Сэт обсуждать отказался. И вообще сказал, что он «Больше не видит для себя никаких перспектив в этой стране». И уехал в Европу. Там он довольно быстро осмотрел все материковые страны, и его потянуло на острова.
А так как Дэвиса младшего все время тянуло на большие масштабы, направился он прямиком в Лондон. Нанял такси от аэропорта до отеля, задумчиво посмотрел на кучу зеленых бумажек, надпись на которых сообщала, что они верят в Бога, и пришел к выводу, что про лондонские такси не зря говорят, что они самые дорогие в мире.
Лондон, конечно, впечатлил. Бесцельно прошатавшись по городу несколько дней – а что еще делать, если ты изображаешь разочарованного в мире сына не самого бедного экономиста – он решил, что в этом городе можно задержаться надолго.
Позвонил родителям, сказал, что домой его несколько ближайших лет можно не ждать. Порядком утомленный отец выразился на это предельно ясно – если уж младший Дэвис не хочет идти работать, пусть хотя бы учится.
- Okey, - с непревзойденным нью-йоркским акцентом ответил Сэт.
Через пару дней университет был найден. Идти пришлось, конечно же, на экономический. Но о том, чем он занимался в США, Сэт твердо решил никому не рассказывать.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Испанская шлюха. – Одетт Юстман.
- В Испании не осталось людей, только шлюхи!
- Вы только что назвали меня шлюхой, сеньор? (с)
- Ynes De La Calle|Инес Дэ Ла Каллэ
- 20 лет
- 3 курс, история
Говорят, настоящие испанки – это те женщины, которые прячут в своем платье навахи.
Инес Дэ Ла Каллэ принадлежала как раз к таким женщинам. Она была настоящей испанкой, по праву рождения, по праву жизни. Оба ее родителя имели испанское происхождение, говорили даже, что со стороны отца у нее в роду были какие-то идальго и очень благородные джентльмены. Но, к сожалению, на дворе стояло не Средневековье, и проверить этого было нельзя. Да семья Инес и не гналась за благородным происхождением. Просто самой девушке иногда было приятно осознавать, что если бы ей немножечко повезло со временем, в котором нужно было родиться, она имела бы все шансы стать благородной леди. Не то, что сейчас.
Семейство Дэ Ла Каллэ было бедным, если не сказать – нищим. Отец никак не мог устроиться на работу и перебивался случайными заработками. Кроме того, он пил. Мать, женщина не серьезная и не далекая, даже и не думала о том, чтобы приносить в семью деньги, зато каждый год рожала по ребенку. Наверное, она считала, что кто-нибудь из ее детей вырастет, станет приличным человеком, заработает много детей, и жизнь сразу же наладится, и все будет хорошо и засияет яркими красками.
Склонность к бесполезным фантазиям Инес определенно по наследству от матери не передалась. Она была весьма здравомыслящей девушкой, трезво оценивающей свои способности и возможности.
Она отчаянно ненавидела свой город, свою жизнь и страстно желала когда-нибудь изменить существующее положение вещей.
Например, уехать куда-нибудь. Из этой страны, в которой очень жарко и растут апельсины. Куда-нибудь туда, где холодно и растет картошка. Или вообще ничего не растет. Зато люди не пьют или хотя бы не ругаются.
Но чтобы уехать, нужны деньги.
Обычным детям, - думала Инес, - карманные деньги выдают родители. Но это был не ее случай.
Пришлось зарабатывать деньги самой.
Вначале девушка действительно пыталась быть представительницей «честной профессии». Когда она училась в младших классах школы, отвратной окраинной школы, где ничему не учили, к слову сказать, она пыталась где-то подрабатывать. Стояла на улице и раздавала какие-то листовки. Работала официанткой на полставки. Именно на этой работе она поняла, что ей идет форма. Да и вообще она девушка довольно мордастая, неужели для нее не найдется никакого нормального занятия?
Но это другие девочки мечтают о карьерах фотомоделей или актрис.
Но Инэс Дэ Ла Каллэ в чудеса не верила.
В семнадцать лет окончив школу, она почесала в затылке, подумала-подумала и занялась проституцией. Конечно, спустя один год, в Испании тоже знают, что означает статья «Совращение малолетних».
Знаете, где находится испанский квартал красных фонарей? А Инес знает. И у нее там много клиентов.
Удивительное дело, когда члены ее семьи узнали, чем она занимается, они вдруг громко стали орать о том, что это – аморально, и о том, что они запрещают, не позволяют и вообще, в конце концов, это позорит фамилию!
Но благородные идальго были в Средневековье, а Инес – в двадцать первом веке. И она окончательно поругалась с семьей. И ушла.
И шла долго.
Не сказать, чтобы она накопила достаточно денег, но на поездку до Франции вполне хватило.
А в Париже была площадь Пигаль, и, таким образом, ей хватило денег до Великобритании. До Лондона. А в Лондоне был университет. Они сказали, что предоставляют жилье малоимущим иностранцам, конечно, если они хорошо учатся и хорошо себя ведут.
Тогда девушка решила, что это ведь чужая страна, здесь ее никто не знает. А значит, есть вероятность того, что никто не узнает, что она на самом деле – «шлюха Инес», и будут думать, что она «просто Инес» - милая девушка из Испании.
Она точно не знала, почему приехала именно в Лондон. Но была благодарна Господу (Все испанцы очень верующие люди), что он направил ее именно сюда. Здесь у нее есть надежда.
Инес как-то внутренне смягчилась и перестала воспринимать мир так агрессивно. И постаралась соответствовать образу милой девушки, слегка недоверчивой и острожной, но, по сути своей, хорошей и, как бы это сказать, не падшей.
А в университет Инес все-таки поступила. На исторический факультет. Вдруг она найдет там своих идальго?
--------------------------------------------------------------------------------------------
Мошенник, из какой-нибудь забытой европейской страны бывшего социализма. – Каллум Блу.
- Когда я был молод, глуп и кормился тем, что показывал на ярмарках толстого грудастого монаха, выдавая его за женщину с бородой – необъяснимый феномен природы – и то я не опускался до таких моральных низин (с)
- Ion Odobecku|Ион Одобеску
- 21 год
- 4 курс, драма и театр
До глубоких моральных низин наш герой не опускался, это правда. Для него вообще не существовало никаких низин.
Это сейчас – проучившись в престижном лондонском университете около трех лет, он понял, в каком, если выражать просто, дерьме он жил.
А тогда – все было просто.
В какой он родился стране – Ион не смог бы сказать даже под присягой. Название деревни он помнил, но не более того. В остальном были виноваты власти, которые никак не могли разобраться, относится ли Приднестровская республика к Молдавии или не относится. А парень как раз и родился в самый пик этого «непонимания».
Но на это ему было наплевать. Какая разница, где родиться?
В какой семье ты родился – вот, что действительно важно.
Но и этого Ион Одобеску сказать не мог.
Вырос он в детском доме, оттуда же ему досталось самое распространённое молдавское имя Ион, и одна из самых популярных фамилий – Одобеску. Никакой оригинальности.
Оригинальности не было дальше.
Нет, это не история о бедной, всеми брошенной сиротке, вызывающей только жалость.
История банальна: в детском доме Ион долго не высидел, ушел оттуда при первом удобном случае, а дальше его ждала только улица и мир, в котором он как не был никому не нужен, так и продолжал быть не нужным.
Да, вот так вот пафосно и бессмысленно.
Дальше будет еще хуже.
Гулять по улицам Иону быстро надоело. Холодно, ветер дует, а приличные люди странно на тебя смотрят. Хотя где найти на улицах приличных людей?
Пошел искать работу. Нормальной работы, как это следовало ожидать, не нашлось.
В поисках дела и денег Ион продвигался все дальше и дальше на запад – Молдавия, как и Приднестровье, чисто географически находится в Европе, а из той Европы передвинуться в другую Европу большого труда не составляет.
И вот, миграции и переселения привели Иона в Германию. Благо, но с горем пополам выучил немецкий. Там он узнал неожиданное – оказывается, у него очень кинематографическая внешность. А он всего-то хотел чуть-чуть подзаработать как статист на съемках.
Шустрые немцы сразу же взяли парня в оборот, ну, так только в сказках бывает – понятно. Звездные роли на него, конечно, с неба не сыпались, но когда требовался нужный типаж миловидного подростка – звали друга – молдаванина.
В конце концов, кто-то подсказал Иону, что ему пора идти учиться, без образования даже в актерской среде мало чего добьешься.
А Ион всегда был честолюбив.
Поднакопив немного денег за съемки, он начал подыскивать подходящее учебное заведение.
В Германии ему оставаться не хотелось, к немецкой нации он никакого уважения он не испытывал, да и кино у них, если честно, было никакое. Иону оно не нравилось.
Что ему нравилось – так это кино английское, туманное и благородное, как и сама страна.
Он начал учить язык этой страны. Каким-то образом умудрился поступить в один из лондонских университетов.
И вот, он уже на четвертом курсе – никому не понятный, странный, ушлый, сообразительный малый. Про улицы он не рассказывает никому, начинает сразу с Германии. Там его имя кажется вполне оригинальным.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Француженка, лежала в психиатрической больнице, позднее выписалась оттуда. – Зои Дешанель.
- С сумасшедшими проще некуда – они говорят, но их никто не слушает (с)
